Ночь. Лежим с Евой в кровати. Она вроде наконец утихомирилась и засыпает. И вдруг — мама, а сколько у бурундука костей?
Я начинаю ржать, потому что ни о бурундуках, ни о костях, ни о прочей зоологии мы этим вечером не разговаривали, и вроде как ничего не предвещало.
Ева, вкрадчиво — ну у бурундука же есть кости?
— Есть доча, но я их не считала.